Забранная дочь

- Павл?

- Конечно.

Оба они сидели молча, затем дряхлый воитель вымолвил:

- Вот что бывает когда пропустить к очагу кого-нибудь из этих мирян без морали и стыда. Да будет окаянен тот час, когда Виниций вступил на ригель нашего чертога! Это он притащил к нам Поппейя. Горесть нашей Гекаде - однако им необходима вовсе не невольница, а жена.

И от ярости, от ничтожной яростигнева и горести за отобранное чадо в его молви еще весче проносился пересвист. Прошло несколько минут, до тех пор пока он смог получить контроль над собственными эмоциями, и лишь по его судорожно сдвигавшимся кулакам можно было судить, сколь тяжёлой была эта закрытая война.

- До этого момента я ценил богов, - сказал он, - но ныне мне мнится, что не они руководят планетой, что существует только один ехидный, яростный садист, имя коему Меднобородый.

- О Авл! - вздохнула Лигия. – Перед господом Меднобородый - лишь горстка чадного тлена.

Мужчина ее начал расхаживать размашистыми мерами по узорчатому полу хранилища. В его действительности было много больших действий, но громадных бедствий не случалось, и к ним у него небыло привычки. Преклонный боец был привязан к Акте крепче, чем сам помышлял, и теперь не был бессилен смириться с думой, что ее утратил. Притом он ощущал себя униженным. Им руководила сила, которую он ненавидел, в то же время осознавая, что поперек этой силушки он ничто.

Когда ж ему наконец посчастливилось затушить гнев, баламутивший его мысли, он сказал:

- Я думаю, что Плавтий забрал ее от нас не для царя, он вряд ли возжелал бы осердить Юлию. Поэтому - или для себя самого, либо для Марка... Сегодня же я это узнаю.